Тихие улочки провинциального немецкого городка, утопающие в зелени и кажущиеся воплощением покоя, становятся декорацией к леденящей душу драме, когда в один день исчезают двое детей. Их пропажа, подобно камню, брошенному в гладь стоячего пруда, расходится тревожными кругами по жизни четырёх, казалось бы, благополучных семей, чьи судьбы тесно переплетены годами соседства, дружбы и общих тайн. Под спудом повседневных забот, школьных собраний и совместных ужинов десятилетиями тлели невысказанные обиды, неразрешённые конфликты и чувство вины, которое теперь, под давлением страшного события, вырывается на поверхность. Каждая семья начинает вести свою собственную, отчаянную игру, пытаясь найти пропавших, одновременно защищая свои хрупкие миры от нарастающего подозрения. Идиллический фасад рушится, обнажая сложную паутину отношений, где любовь граничит с ненавистью, доверие – с предательством, а прошлое оказывается не просто воспоминанием, а живой, дышащей силой, способной диктовать условия настоящему. Расследование, которое ведут не столько официальные лица, сколько сами жители, погружённые в пучину собственного страха, постепенно превращается в болезненную эксгумацию памяти всего городка. Детская игра, невинная на первый взгляд, оказывается ключом к лабиринту давно забытых событий, связанных с мрачным эпизодом в местной истории. Исчезновение детей становится катализатором, который заставляет каждого героя столкнуться с призраками своего прошлого: с невыполненными обещаниями, роковыми решениями, молчанием, которое когда-то казалось спасением, а теперь оборачивается проклятием. Тёмные тайны, похороненные под толщей лет и взаимных договорённостей забыть, воскресают с неумолимой жестокостью, ставя под вопрос всё, что эти люди знали о себе, своих соседях и даже собственных детях. Финал этой истории – не просто разгадка тайны пропажи, а суд над каждым, проверка на прочность самых базовых человеческих связей, где цена правды может оказаться непомерно высокой, а спасение – приходить оттуда, откуда его совсем не ждали, оставляя после себя не возврат к старой идиллии, а возможность начать всё заново, пусть и с глубокими, неизгладимыми шрамами на душе.